Даша: ответь мне на вопрос
LaWey: ну?
Даша: какой смысл тогда жить?
LaWey: хз, погугли...
 |
| Когда есть возможность, тучки любят поиграть светом
[Кузя]
|
Название дороги «Вадик во Владик» придумали дальневосточники Юля [Др] и Макс [DanJah] (конкретно, Юля) когда мы все пребывали в дружной эйфории (фраза Макса вроде) на «Радуге» — фестивале хиппанов всех времён и народов (в этот раз на Алтае). Ещё песенку со словами «Вадик … идёт во Владик» порой напевала моя добрая попутчица-художница Елена Владимировна, у которой, кстати, сегодня день рождения — с Праздником тебя, радужный боевой товарищ! Интересно, как же у тебя сейчас дела?
Доброе утро, люди всей Земли и проплывающих рядом планет! На небе сегодня ни облачка (вообще ни одного).
Умылся. Сразу же на берег. Зарядка. Купание. Байкал сегодня всё же теплей, чем вчера, хотя так же холоден, как горные речки. Рядышком выплыл на сушу водолаз — морской охотник, по-видимому, стал раздеваться — под толстым слоем подводной резины обнаружился ещё более толстый слой из свитеров и футболок. После подбежала горстка молодых людей в купальниках и без вопросов с криками и визгами окунулась в бодрящую влагу моря.
Когда высох под ветром и собрался, был уже день. Раз я не иду на юг, то освободились от обязанностей целых две тысячи рублей — НЗ на китайскую визу. Так что теперь я стал денежный: одну штуку сунул в карман, другую — в кошелёк в рюкзаке. Вышел в 15:30 (часов нет — услышал где-то).
По идее мой путь на Восток снова лежит через Иркутск. Но ночевать хотелось бы снова на берегу: с запахом влаги и бодрящим ветром.
Первый же попавшийся на дороге УАЗ предложил подвезти до порта, где паром, за 500 рублей (тогда как автобус до самой столицы Восточной Сибири — всего 375… местные буряты совсем «обурели»!). Пожелал им счастливой дороги.
Следующими стали добрые иркутяне Алексей с женой. Водитель говорил, что служил на Дальнем Востоке. О людях (солдатах) запомнилось следующее: москвичи все были злые, а те, кто из Зауралья, разговаривали только бранными выражениями, тогда как питерцы не знали мата совсем.
Доехали до Хужира — это как бы «столица» Ольхона. Здесь, в местном гастрономе продают балдёжно вкусный печной хлеб, за коим ребята и прибыли. Дабы не поддаваться на искушение его отведать, скорей зашагал дальше.
Встал за деревенькой. Первая машина — 200 рублей до порта. Вторая — 100 рублей до порта. Третья — 1000000 $ до 18-го километра от порта. Я влез к весёлой местной молодежи в последнюю =). Проехав пару километров…
— Вон, смотри, видел уже, тебя высадить? — указал мне в окно один из ребят.
— Что это, очередная ярмарка?
— Да нет же, это шаманы… пойдешь?
— Какие ещё шаманы. Для чего? — нехотя пытался врубиться я в происходящее.
— Да праздник там у них.
— О, так это Международный Фестиваль Шаманов на Ольхоне?
— Ну да!
— О, высаживайте меня здесь скорее! Спасибо огромное. Ну пока! — и я потопал к полю.
 |
| Ненадоедающий пейзаж
[Кузя]
|
Это и вправду был фест шаманов, про который узнавал раньше, но так и не узнал. Всё действие происходило на поле с завораживающим видом на Шаман-скалу (Бурхан-мыс). Вообще, вид Шаман-камня — это обязательный атрибут очень многих шаманских действ острова. Среди людей — в основном буряты: 99,2 %.
Было огорожено квадратное пространство, по периметру которого сидели пришедшие с выставленной на коврах едой — это будущая жертва, так что все сидят лицом к Шаман-скале — ходить между жертвами и скалой (она далеко) запрещено.
Когда подошёл я, как раз происходил обряд очищения (шаманов было много — очищение было массовым): сначала приготовили котёл с кипящей заговорённой водой (может, там ещё чего-то было, — не увидал). Далее в котёл опускали веник и хлестали желающих очиститься: вереница раздетых по пояс мужиков терпеливо соблюдала очерёдность. Во время процессии всё нехорошее, переполнявшее людские души, должно вместе с водой покинуть своего обладателя, либо перейти к новому хозяину — по взгляду, — поэтому шаманы строго-настрого предупреждали всех: «Ни в коем случае не смотреть в сторону, где происходит очищение, дабы не поймать кармическую грязь!» Со временем рядом подготовили ещё один подобный котёл и похожая процессия началась для женщин. После всего получился один большой общий таз с водой и нечистями всякого вида. Далее шаманы приказали всем присутствующим (вообще всем) по тем же причинам смотреть в землю и стали колдовать над водой. Закончилось тем, что двое бравых молодцов-добровольцев под звуки бубнов и ещё чего-то оттащили таз к био-туалету и вылили. Только после этого разрешено было поднять нам всем глаза. Таинство.
В следующие несколько минут один из устроителей фестиваля взял мегафон и громко призвал: «Так, шаманы! Берём в руки все свои атрибуты: будем просить благополучия!» От этакой дивной фразы я понял, что что-то тут есть «от Лукавого» и мне здесь делать точно нечего. Побрёл на дорогу.
Машина с добрыми людьми, где я был пятым, и девушкой за рулём добросила до 19-го километра — здесь они присмотрели приятную тихую стоянку и порой выбирались за продуктами. А ещё они поведали о празднике, что этот фестиваль для людей. И здесь у шаманов можно всё-всё спрашивать — они охотно всё объясняют. «Эх, ну что ж я молчал-то?»
Почапал пешком. Остановил ещё одну японскую легковую:
— До порта не подбросите?
— Поехали…
— О, вы такси… — заметил я где-то шашечки, — тогда простите, что остановил.
— Да залеза-ай!
Водитель живёт здесь, на Ольхоне. Возит туристов для местных гостиниц. Машина своя. Вот сейчас от порта до Хужира дорога будет стоить 1500 рублей. Но зависит, на кого работаешь. Вот Усадьба Никиты Бенчарова платит гораздо меньше (800 рублей), но зато работой обеспечивает круглый год, так что это — стратегическое сотрудничество. А он таксист в штате.
Да, зимой туристов здесь тоже хватает, так как зимой Байкал особенно красив, а лёд толщиной в метр обеспечивает колёсное движение к пещерам природы, куда закрыт массовый путь летом. Так что холодный период — это особое невероятное время.
Снега на острове не бывает — его сдувают круглый год царящие здесь ветры. Из-за них же часты штормы и волнения на море.
— Наверное, страшно, когда здесь ураганы? — интересно мне.
— На острове уже попривыкли, а вот на воде... Хотя в штиль, как показывает практика, гибнет больше людей. Когда штормит, человек собран и знает, что делать. Постоянно напряжен и во внимании. А когда ветра нет, то он рассеянный, и на этом попадается. Недавно тут пара рыбаков выставила сети. Когда пришли собирать, стоял полный штиль. Начали доставать, а улов был достаточно большим, и, потянув, лодка сильно очень накренилась. Положение очень опасным было (но в штиль, когда вода спокойная, можно). Ну и тут неподалёку проплыл катер, расходящаяся волна от которого стала той каплей, что опрокинула лодку и лишила жизни двух рыбаков, — был ответ.
А ещё у водилы есть свой мото ИЖ «Планета-6»: от «Планеты-5» отличается наличием водяного охлаждения. Как говорит, «есть особое ощущение, которое испытываешь, когда летишь на мотоцикле и чувствуешь каждую дорожную кочку (и не знаешь, которая из них будет «твоей»)». Своего двухколёсного друга сам разгонял до 130 км/ч.
Через полчаса гравийной дороги прибыли к порту, где и распрощались на добром слове.
На отходящий паром не успел, и время до следующего скоротал вместе с только что прибывшим столичным стопщиком, не особо активно искавшим своих. Я рассказал о реалиях местного стопа, он поведал несколько историй о чудесных вписках: недавно приютил случайный знакомый чел с Иркутска в здоровенной квартире, где можно было отдохнуть, наесться до отвалу, и потом они вместе «отрывались». А так же и о бывалых неудачах с людьми: вчера местные докапывались — пришлось «проставиться пивом», примерно так же где-то был ещё похожий развод на печеньки. Ещё полчаса, и подошёл паром. Москвич потопал в сторону Хужира ловить выезжающие с судна машины, а я поспешил на плавучий мост.
Очень хотелось прочувствовать водную переправу на «большую землю», так как предыдущую я проспал. Паром работает только в тёплую половину года (по-моему, до октября). Весной и осенью движения толком нет. А в снежное время года работает автозимник (и бригада МЧС неподалёку =). Хотя, вроде скоро, через пару месяцев, должны запустить новый паром-ледокол, что позволит переправляться вплоть до ноября, то есть до того, как лёд конкретно встанет.
Итак. Малое море. Холодный бодрящий ветер. Пятнадцать минут ходу. Незабываемые ощущения (хотя, впрочем, паром, как паром), и я уже спешу по деревеньке побыстрей отойти подальше от воды, дабы поймать хоть кого-нибудь из приплывших со мною машин — если ловить рядом, то никто в суматохе тебя не заметит точно, и тем более не остановит. Я, конечно, отошёл, но всё-равно никто не остановился. Следующая партия через полчаса. Ну, бывает. Потопал, не торопясь.
Догнали ребята: парень, девушка и маленькая собачка. Перекинулись парой слов. Оказалось, что им тоже до Иркутска. «Ну что ж, будем ловить вместе. В таком количестве поймать трудней, зато сам процесс намного веселей», — думал я. Мысли перебил парень: «Поехали с нами до Иркутска. Мы здесь, в Сахюрте, оставили машину, чтоб не было проблем с переправой (там большие очереди)». Ух, вот это да!
Вот мы вчетвером — Макс, Ася, Моня и я — уже катимся по камешкам на очередном изделии японского автопрома. У дорожной кафешки посетили туалет и купили спичек. Скоро начался асфальт. Часто проносились мимо Бурханов — жертвенников Эжинов — духов местности, где я по команде Макса производил пуск в окно переломанных пополам спичек. Ещё популярной жертвой является монетка в рубль-два или переломанная пополам сигарета. Буряты, как правило, кидают все три вещи.
На границе Ольхонского района остановились перекусить в позной. Позы (по-бурятски «буузы») — это такое местное национальное жутко вкусное блюдо, которое пользуется нереальными рейтингами популярности. В районе проживания бурят подаётся (продаётся) повсеместно. Наиболее ближайший аналог — манты. Только в позах используется рубленое (важный момент) мясо трёх типов: свинина, конина и говядина. В запечатанном тесте нет дырок. Поэтому весь навар остается внутри «пельменя»: обычно надкусывают верхушку, выпивают сочный навар, после чего вплотную приступают к поеданию остатков.
Ребята угостили меня блинами и чебуреком. Сами кушали позы, от которых я отказался — на священном острове отдыхал от чревоугодия три дня, и бурятские манты могли бы стать смертельными.
Примечательно, что в этом месте большое скопление кафешек, но нет туалета — мол, иди в лес… Все и ходят… Вот лес теперь и пахнет… совсем как не лес…
Дальше была степная асфальтовая дорога в лучах заходящего Солнца. Будучи на пассажирском месте, подсказывал Максу о наличии обратных машин на трассе. Очень неприятно замечать встречных без включенных фар, а такие тоже попадалися, так как в моменты заката непонятно, что блестит вдали: то ли камни, ручей и лошади, то ли движущиеся с бешеной скоростью автомобили. Пару раз, чуть не «попали» из-за этого. Благо — Макс так же следил за соседней полосой (ещё бы — он же за рулём!).
Порой ехали молча. Порой разговаривали о всяком. Макс и Ася — добрейшие человеки! Людей подбирают не редко. Но Макс не берёт всех подряд. Не любит брать бурятов: «Как-то подвозил одного, так он всю дорогу рот не закрывал. У меня уже уши завяли. Больше таких не вожу. Хуже бурята может быть только пьяный бурят!» (Ага, значит, уроженцы Бурятии — просто находка для сутками скучающих дальнобойщиков).
Рассказывал, что как-то раз подобрал женщину под дождём — что-то случилось у неё в семье: она убежала из дому, где-то упала, испачкалась, вымокла… «Ну и что, что грязная и сырая? Она же человек! Мало ли в жизни может случиться. А делов-то! Постелил пакеты, чтоб чистенько было и согрел бедствующую», — поделился водитель.
Вообще, по работе Максим связан с продажей вин. Рассказал, что грузинский коньяк — это никакой не коньяк, а бренди. А настоящий коньяк всегда французский, и назван так по имени провинции, где его производят (да, это все знают, но я не знал =). А ещё, оказывается, общий знакомый ребят учится на дегустатора в одном из ВУЗов Иркутска. Очень интересно было бы посмотреть на диплом государственного образца по полученной специальности.
Когда приехали в «последний город Колчака», было уже темно. В принципе, к этому времени сюда должна была подтянуться компания с «Радуги» и «СоДжа» в лице двух Тём, Оксаны, Оли, Миши, Ксюши и Вити. Как было бы приятно встретиться вновь.
У меня адрес, который оставил Витя — улица Косточкова. Такой на карте не было, зато был улица Костычева, куда я решил и направиться искать нужный дом.
Радушные Макс и Ася и здесь меня не оставили, а решили помочь до конца (Спасибо! Спасибо! Спасибо!). Решено было доставить-таки путешественников до места. Правда, куда ехать, толком никто не знал, поэтому Макс принялся обзванивать друзей и знакомых. Через тройку звонков направление было получено.
Мимо салюта возле ледокола (англ. Ice-breaker — очень здоровское название, который хорошо бы оценил клёвый когда-то венгерский брейкер Айс-Ти [breaker Ice-T]) «Ангара» наш путь пролегал в «Третью деревню». Немного смущало, что последний объяснявший дорогу, назвал этот район города местом скопления наркоманов и прочей нечисти.
Но в итоге нужный дом был найден, хотя не без вышеупомянутых ребят поблизости. Опаски не было. Было ощущение, что вот, какая-то пара минут… откроется дверь, а там, в коридоре появятся, как тогда на базе организаторов «СоДжа», Артём и Миша.
Асю оставили в машине. Поднялись с Максимом. Но нужной квартиры № 32 на месте не оказалось. Их вообще всего в доме было 28. Пообщались с девушками оттуда, — сначала нечаянно зашли, потом постучались.
Уже в машине Макс спросил:
— Ну, теперь куда?
— Не знаю. Пожалуйста, выбросите меня где-нибудь на дороге, только не оставляйте в этом районе!
— Поехали =)
К моему счастью ребята двигались немного на Восток. Я вышел там, где начиналась дорога на Листвянку. Попрощались на добром слове. Меня предупредили не заходить в ближайшую кафешку, так как там обычно тусуются пьяные южане (а я как раз думал, где бы ночь скоротать).
Макс, Ася и Моня уехали. Добрейшие люди, я благодарен вам за то, что вы не оставили меня и «возились» со мной до конца!
Итак, я где-то на окраине Иркутска. Немного прошёл по дороге до тех пор, пока не встретились небольшие деревца и место, где можно бы поставить на ночь палатку. Воздух был тёплым. Ветра не было совсем (как и туч до сих пор). Спать не очень хотелось. Туристический фонарик ярко освещал кусочек дороги, отчётливо давая понять автомобилистам о моём присутствии. Решил, что попробую поймать машину, пока не проедет 50-ая по счёту.
Остановилась 53-я. За рулём на этот раз сотрудник лимнологического музея (а вернее, переходящий на пенсию его директор) из Листвянки. Спокойный доброголосый пожилой рассудительно-добродушный водитель на берегу Байкала прожил уже 40 лет. Знает его вдоль и поперёк. Правда, для старости берег неспокойного Священного моря — не самое лучшее место. Ведь это сейсмоопасная зона. Ежегодно происходит примерно 1000 землетрясений различной силы (то есть 2-3 в день в среднем). Большинство регистрируется только приборами. Но, бывает, и сильно «тряхнет». Правда, особенность местности такова, что если трясёт одну его часть, на другой можно просто ничего не почувствовать, как было уже много раз на памяти водителя.
Всю нашу дорогу заняли очень интересные рассказы о творящемся, которые подогрел тёплый свет фар и приятный аромат тихой забортовой ночи. Сейчас на другом берегу озера работает экспедиция. Вернее, поначалу это были чисто коммерческие туристические погружения — так собирались. Но запротестовала Академия Наук: «На каком основании бесплатно берёте государственное имущество, а деньги кладете себе в карман?» Договорились, что 40 % погружений будут коммерческими, а 60 % — доля РАН, которая составила 160 раз: 60 до конца этого года и 100 в следующем. Вот тут среди разных НИИ началась настоящая война за количество. Потому как по дну Байкала нужно «поползать» и сейсмологам, и океанологам, и гидрологам, и зоологам и … (очень много кого). На долю музея выпало ровно 2 (два) погружения — ну, хоть что-то!
Вообще, сам музей остался от бывшего когда-то здесь, в Листвянке, Лимнологического отделения РАН — сегодня оно переехало в Иркутск. Нынче с музеями вроде дело налаживается. Сейчас в одном из них (не помню где) новый активный директор реализовал проект: на гряде из 4-х островов севернее Ольхона (где, по словам, очень красиво и много-много нерпы) установлены веб-камеры. Терминалы же установлены здесь. Трансляция в реальном времени на мониторы для посетителей ведётся круглосуточно. Данные передаются по радиоканалу. За камерами приглядывает тамошний егерь Юра.
За время своего жития водитель изъездил Байкал на чём только можно — и на машинах, и на мотоциклах, и на катерах и на том, что на воздушной подушке тоже. Особенно интересно путешествовать на транспорте по глади, когда она замерзает — льдом покрывается всё, кроме истока Ангары. Но, правда, есть небольшие неудобства — расколы. Зимой на Озере образуется 7 (вроде) гигантских льдин, которые отделены друг от друга этими трещинами, называемые становыми щелями. Образуются в одних и тех же местах, расположение известно. Но интересно другое — льдины постоянно в движении. В одно время суток эти щели смерзаются, и можно спокойно проезжать по ним, а в другое наоборот, льдины расползаются — говорят: «Щели расходятся», и образуются водные рвы и канавы (как в Ленинграде =) шириной до 10 метров.
На какие-то можно положить доски и переехать. Какие-то можно перепрыгнуть с разгону (и так тоже делают). А какие-то… приходится ждать вечера, когда снова примерзнут. «Не раз, бывало, уходишь утром из палаточного лагеря, а по возвращении днём между тобой и им уже непреодолимая пропасть с ледяной водой. Да, конечно, люди проваливаются. Был случай, что двое учёных на УАЗике ушли под лёд, каким-то образом сумели выбраться из машины и выплыли на поверхность и пошли по направлению к берегу. Через полчаса каким-то чудом их подобрал другой УАЗик (вроде рыбацкий), — ребята к тому времени не могли уже ничего сказать и не понимали, что происходит. Откачали. Им очень повезло. Обычно провалы в зимнее время, даже если ты сумел забраться на лёд, заканчиваются плачевно».
Было ещё много увлекающих за собой знаний, которые не сумел запомнить. Но так, в научной компании добрались до Листвянки. Меня высадили на берегу как раз у музея — места, где можно было теоретически поставить палатку.
Учёный уехал. И тут, конечно, я сразу вспомнил холодильный байкальский ветер (бр-бр-бр). Под свет фонарика отправился искать место для палатки. За музеем — трава. Много травы. Тропинки. Деревца. Железный штырь (колышек). О, вот здесь можно привязать веревочку, стало быть, вот оно — место для моего домика.
Поставил. Заполз. Завернулся в спальник. Завтра нужно переправиться на другой берег Ангары — я как раз у её истока. Пристань находится под носом музея. Водитель информировал, что первый паром в 8:30. Но это будет завтра.
А сегодня я уже преодолел 364 км. Доброй ночи, Байкал!
Спасибо, что снова сплю рядом!
 |
| Непосредственный участник |
В следующие несколько минут один из устроителей фестиваля взял мегафон и громко призвал: «Так, шаманы! Берём в руки все свои атрибуты: будем просить благополучия!» От этакой дивной фразы я понял, что что-то тут есть «от Лукавого» и мне здесь делать точно нечего. Побрёл на дорогу.
Машина с добрыми людьми, где я был пятым, и девушкой за рулём добросила до 19-го километра — здесь они присмотрели приятную тихую стоянку и порой выбирались за продуктами. А ещё они поведали о празднике, что этот фестиваль для людей. И здесь у шаманов можно всё-всё спрашивать — они охотно всё объясняют. «Эх, ну что ж я молчал-то?»
Почапал пешком. Остановил ещё одну японскую легковую:
— До порта не подбросите?
— Поехали…
— О, вы такси… — заметил я где-то шашечки, — тогда простите, что остановил.
— Да залеза-ай!
 |
| Зимний период |
Да, зимой туристов здесь тоже хватает, так как зимой Байкал особенно красив, а лёд толщиной в метр обеспечивает колёсное движение к пещерам природы, куда закрыт массовый путь летом. Так что холодный период — это особое невероятное время.
Снега на острове не бывает — его сдувают круглый год царящие здесь ветры. Из-за них же часты штормы и волнения на море.
— Наверное, страшно, когда здесь ураганы? — интересно мне.
— На острове уже попривыкли, а вот на воде... Хотя в штиль, как показывает практика, гибнет больше людей. Когда штормит, человек собран и знает, что делать. Постоянно напряжен и во внимании. А когда ветра нет, то он рассеянный, и на этом попадается. Недавно тут пара рыбаков выставила сети. Когда пришли собирать, стоял полный штиль. Начали доставать, а улов был достаточно большим, и, потянув, лодка сильно очень накренилась. Положение очень опасным было (но в штиль, когда вода спокойная, можно). Ну и тут неподалёку проплыл катер, расходящаяся волна от которого стала той каплей, что опрокинула лодку и лишила жизни двух рыбаков, — был ответ.
 |
| ИЖ «Планета-5» |
Через полчаса гравийной дороги прибыли к порту, где и распрощались на добром слове.
На отходящий паром не успел, и время до следующего скоротал вместе с только что прибывшим столичным стопщиком, не особо активно искавшим своих. Я рассказал о реалиях местного стопа, он поведал несколько историй о чудесных вписках: недавно приютил случайный знакомый чел с Иркутска в здоровенной квартире, где можно было отдохнуть, наесться до отвалу, и потом они вместе «отрывались». А так же и о бывалых неудачах с людьми: вчера местные докапывались — пришлось «проставиться пивом», примерно так же где-то был ещё похожий развод на печеньки. Ещё полчаса, и подошёл паром. Москвич потопал в сторону Хужира ловить выезжающие с судна машины, а я поспешил на плавучий мост.
 |
| Ну так — остановочка |
Итак. Малое море. Холодный бодрящий ветер. Пятнадцать минут ходу. Незабываемые ощущения (хотя, впрочем, паром, как паром), и я уже спешу по деревеньке побыстрей отойти подальше от воды, дабы поймать хоть кого-нибудь из приплывших со мною машин — если ловить рядом, то никто в суматохе тебя не заметит точно, и тем более не остановит. Я, конечно, отошёл, но всё-равно никто не остановился. Следующая партия через полчаса. Ну, бывает. Потопал, не торопясь.
 |
| Малое Море — вид со стороны большого берега
[Кузя]
|
Вот мы вчетвером — Макс, Ася, Моня и я — уже катимся по камешкам на очередном изделии японского автопрома. У дорожной кафешки посетили туалет и купили спичек. Скоро начался асфальт. Часто проносились мимо Бурханов — жертвенников Эжинов — духов местности, где я по команде Макса производил пуск в окно переломанных пополам спичек. Ещё популярной жертвой является монетка в рубль-два или переломанная пополам сигарета. Буряты, как правило, кидают все три вещи.
На границе Ольхонского района остановились перекусить в позной. Позы (по-бурятски «буузы») — это такое местное национальное жутко вкусное блюдо, которое пользуется нереальными рейтингами популярности. В районе проживания бурят подаётся (продаётся) повсеместно. Наиболее ближайший аналог — манты. Только в позах используется рубленое (важный момент) мясо трёх типов: свинина, конина и говядина. В запечатанном тесте нет дырок. Поэтому весь навар остается внутри «пельменя»: обычно надкусывают верхушку, выпивают сочный навар, после чего вплотную приступают к поеданию остатков.
Ребята угостили меня блинами и чебуреком. Сами кушали позы, от которых я отказался — на священном острове отдыхал от чревоугодия три дня, и бурятские манты могли бы стать смертельными.
Примечательно, что в этом месте большое скопление кафешек, но нет туалета — мол, иди в лес… Все и ходят… Вот лес теперь и пахнет… совсем как не лес…
 |
| Редкие степные холмики |
Порой ехали молча. Порой разговаривали о всяком. Макс и Ася — добрейшие человеки! Людей подбирают не редко. Но Макс не берёт всех подряд. Не любит брать бурятов: «Как-то подвозил одного, так он всю дорогу рот не закрывал. У меня уже уши завяли. Больше таких не вожу. Хуже бурята может быть только пьяный бурят!» (Ага, значит, уроженцы Бурятии — просто находка для сутками скучающих дальнобойщиков).
Рассказывал, что как-то раз подобрал женщину под дождём — что-то случилось у неё в семье: она убежала из дому, где-то упала, испачкалась, вымокла… «Ну и что, что грязная и сырая? Она же человек! Мало ли в жизни может случиться. А делов-то! Постелил пакеты, чтоб чистенько было и согрел бедствующую», — поделился водитель.
Вообще, по работе Максим связан с продажей вин. Рассказал, что грузинский коньяк — это никакой не коньяк, а бренди. А настоящий коньяк всегда французский, и назван так по имени провинции, где его производят (да, это все знают, но я не знал =). А ещё, оказывается, общий знакомый ребят учится на дегустатора в одном из ВУЗов Иркутска. Очень интересно было бы посмотреть на диплом государственного образца по полученной специальности.
Когда приехали в «последний город Колчака», было уже темно. В принципе, к этому времени сюда должна была подтянуться компания с «Радуги» и «СоДжа» в лице двух Тём, Оксаны, Оли, Миши, Ксюши и Вити. Как было бы приятно встретиться вновь.
У меня адрес, который оставил Витя — улица Косточкова. Такой на карте не было, зато был улица Костычева, куда я решил и направиться искать нужный дом.
Радушные Макс и Ася и здесь меня не оставили, а решили помочь до конца (Спасибо! Спасибо! Спасибо!). Решено было доставить-таки путешественников до места. Правда, куда ехать, толком никто не знал, поэтому Макс принялся обзванивать друзей и знакомых. Через тройку звонков направление было получено.
Мимо салюта возле ледокола (англ. Ice-breaker — очень здоровское название, который хорошо бы оценил клёвый когда-то венгерский брейкер Айс-Ти [breaker Ice-T]) «Ангара» наш путь пролегал в «Третью деревню». Немного смущало, что последний объяснявший дорогу, назвал этот район города местом скопления наркоманов и прочей нечисти.
Но в итоге нужный дом был найден, хотя не без вышеупомянутых ребят поблизости. Опаски не было. Было ощущение, что вот, какая-то пара минут… откроется дверь, а там, в коридоре появятся, как тогда на базе организаторов «СоДжа», Артём и Миша.
Асю оставили в машине. Поднялись с Максимом. Но нужной квартиры № 32 на месте не оказалось. Их вообще всего в доме было 28. Пообщались с девушками оттуда, — сначала нечаянно зашли, потом постучались.
Уже в машине Макс спросил:
— Ну, теперь куда?
— Не знаю. Пожалуйста, выбросите меня где-нибудь на дороге, только не оставляйте в этом районе!
— Поехали =)
К моему счастью ребята двигались немного на Восток. Я вышел там, где начиналась дорога на Листвянку. Попрощались на добром слове. Меня предупредили не заходить в ближайшую кафешку, так как там обычно тусуются пьяные южане (а я как раз думал, где бы ночь скоротать).
Макс, Ася и Моня уехали. Добрейшие люди, я благодарен вам за то, что вы не оставили меня и «возились» со мной до конца!
Итак, я где-то на окраине Иркутска. Немного прошёл по дороге до тех пор, пока не встретились небольшие деревца и место, где можно бы поставить на ночь палатку. Воздух был тёплым. Ветра не было совсем (как и туч до сих пор). Спать не очень хотелось. Туристический фонарик ярко освещал кусочек дороги, отчётливо давая понять автомобилистам о моём присутствии. Решил, что попробую поймать машину, пока не проедет 50-ая по счёту.
Остановилась 53-я. За рулём на этот раз сотрудник лимнологического музея (а вернее, переходящий на пенсию его директор) из Листвянки. Спокойный доброголосый пожилой рассудительно-добродушный водитель на берегу Байкала прожил уже 40 лет. Знает его вдоль и поперёк. Правда, для старости берег неспокойного Священного моря — не самое лучшее место. Ведь это сейсмоопасная зона. Ежегодно происходит примерно 1000 землетрясений различной силы (то есть 2-3 в день в среднем). Большинство регистрируется только приборами. Но, бывает, и сильно «тряхнет». Правда, особенность местности такова, что если трясёт одну его часть, на другой можно просто ничего не почувствовать, как было уже много раз на памяти водителя.
Всю нашу дорогу заняли очень интересные рассказы о творящемся, которые подогрел тёплый свет фар и приятный аромат тихой забортовой ночи. Сейчас на другом берегу озера работает экспедиция. Вернее, поначалу это были чисто коммерческие туристические погружения — так собирались. Но запротестовала Академия Наук: «На каком основании бесплатно берёте государственное имущество, а деньги кладете себе в карман?» Договорились, что 40 % погружений будут коммерческими, а 60 % — доля РАН, которая составила 160 раз: 60 до конца этого года и 100 в следующем. Вот тут среди разных НИИ началась настоящая война за количество. Потому как по дну Байкала нужно «поползать» и сейсмологам, и океанологам, и гидрологам, и зоологам и … (очень много кого). На долю музея выпало ровно 2 (два) погружения — ну, хоть что-то!
Вообще, сам музей остался от бывшего когда-то здесь, в Листвянке, Лимнологического отделения РАН — сегодня оно переехало в Иркутск. Нынче с музеями вроде дело налаживается. Сейчас в одном из них (не помню где) новый активный директор реализовал проект: на гряде из 4-х островов севернее Ольхона (где, по словам, очень красиво и много-много нерпы) установлены веб-камеры. Терминалы же установлены здесь. Трансляция в реальном времени на мониторы для посетителей ведётся круглосуточно. Данные передаются по радиоканалу. За камерами приглядывает тамошний егерь Юра.
За время своего жития водитель изъездил Байкал на чём только можно — и на машинах, и на мотоциклах, и на катерах и на том, что на воздушной подушке тоже. Особенно интересно путешествовать на транспорте по глади, когда она замерзает — льдом покрывается всё, кроме истока Ангары. Но, правда, есть небольшие неудобства — расколы. Зимой на Озере образуется 7 (вроде) гигантских льдин, которые отделены друг от друга этими трещинами, называемые становыми щелями. Образуются в одних и тех же местах, расположение известно. Но интересно другое — льдины постоянно в движении. В одно время суток эти щели смерзаются, и можно спокойно проезжать по ним, а в другое наоборот, льдины расползаются — говорят: «Щели расходятся», и образуются водные рвы и канавы (как в Ленинграде =) шириной до 10 метров.
На какие-то можно положить доски и переехать. Какие-то можно перепрыгнуть с разгону (и так тоже делают). А какие-то… приходится ждать вечера, когда снова примерзнут. «Не раз, бывало, уходишь утром из палаточного лагеря, а по возвращении днём между тобой и им уже непреодолимая пропасть с ледяной водой. Да, конечно, люди проваливаются. Был случай, что двое учёных на УАЗике ушли под лёд, каким-то образом сумели выбраться из машины и выплыли на поверхность и пошли по направлению к берегу. Через полчаса каким-то чудом их подобрал другой УАЗик (вроде рыбацкий), — ребята к тому времени не могли уже ничего сказать и не понимали, что происходит. Откачали. Им очень повезло. Обычно провалы в зимнее время, даже если ты сумел забраться на лёд, заканчиваются плачевно».
 |
| От воды до воды |
Учёный уехал. И тут, конечно, я сразу вспомнил холодильный байкальский ветер (бр-бр-бр). Под свет фонарика отправился искать место для палатки. За музеем — трава. Много травы. Тропинки. Деревца. Железный штырь (колышек). О, вот здесь можно привязать веревочку, стало быть, вот оно — место для моего домика.
Поставил. Заполз. Завернулся в спальник. Завтра нужно переправиться на другой берег Ангары — я как раз у её истока. Пристань находится под носом музея. Водитель информировал, что первый паром в 8:30. Но это будет завтра.
А сегодня я уже преодолел 364 км. Доброй ночи, Байкал!
Спасибо, что снова сплю рядом!
 |
| Завтра утром всё будет вот так
[Fox]
|